Вот яблони полагается через восемь метров сажать, но такие слабенькие и жалкие были они, так далеко одна от другой дрожали на ветру, что Максим Лаврентьевич сжалился, посадил их через четыре метра: когда, мол, они еще разрастутся! Тесно им, бедняжкам.
Анна Ивановна, со свету вбежав в сарай, не сразу увидела Киру.
— Ну вот, допилилась. Неужели я бы не смогла? Скорей переодевайся!
— Порвала, что ли? — Кира схватилась за подол. Максим Лаврентьевич надел пенсне.
— Не о гвоздь ли, Кирик?
Максим Лаврентьевич давно говорил Алеше про этот гвоздь в стене сарайчика, но Алеша забыл.
— Сейчас забью, — сказал он с досадой. Анна Ивановна оглядела всех троих.
— Какие гвозди? Григорий Константинович идет! — произнесла она значительно. — Не может же Кира выйти к нему в таком виде.
— Что вы сказали, Анна Ивановна? — тихо переспросила Кира.— Кто идет?
Гора свалилась с плеч. Как легко дышится, и сирень, оказывается, давно цветет!
Сидя у окна своего мезонина, Анна Ивановна издалека увидела Григория. По правде говоря, она просидела тут с шитьем все утро, чтобы успеть к его приходу привести Киру в порядок. Если ей сказать заранее, она может еще заупрямиться, обидеться совершенно непонятно на что.
Конечно, Кира недурна.
Комментариев нет:
Отправить комментарий