Даже черных штор.

Максим Лаврентьевич молчал. Что он может посоветовать? Она же правильно говорит: не ее вина, что она — девочка.
— Может быть, ты и права, — сказал Алеша, стеля себе на диванчике.
Но Кира прекрасно видела, что он думает только о цехе и о своем очерке.
Она молча повернулась и ушла к себе.  Строго говоря, Кира не спрашивала сейчас их совета, она подготовляла их. Все уже сделано. Из института она ушла, на ее место взяли какую-то старушку. Райком комсомола дал Кире направление на курсы медсестер. А в том она уйдет на фронт. Прямая, единственно правильная дорога.
Кирина комната, казалось, была последним местом на земле, где еще сохранялось дыхание мирного времени.
Даже черных штор не было на окнах — по вече Кира не зажигала здесь огня. После отъезда Григория ей хотелось сохранить свою комнату нетронутой. До его возвращения.  Но в первые же дни Кира с горечью убедилась, что комната пуста. В ней не было даже воспоминаний. Ведь Григорий только на пороге поцеловал Кире руку.