В анкете на вопрос.

Не перебивая, слушает Спицын год, а потом начинает разъяснять. Он долго рассказывает о том, что крестьяне «выберут подкулачника председателем сельсовета и сами же страдают от его злоупотреблений», о том, что, конечно, «примазалась к нам всякая шваль и нравственность сознательно нам тормозит». И о том, как трудна социалистическая революция в России, но как много хорошего сулит она крестьянству.
В анкете на вопрос о социальном происхождении пишет Спицын: «Деревенский обыватель». Он сельский сердце портной; и не знает, как себя назвать — крестьянином или ремесленником. Высокого роста, узкогрудый, сутулый и лысый; лицо у него бледное и веснушчатое, походка ровная и легкая, маленькие глаза всегда смотрят прямо и открыто.

Я приготовил флакончик.

Я даже не возьму всего, чтобы не расстраивать старуху, а только отолью немного и отдам Вивее. Нет, лучше я ей ничего не скажу, а врач сразу же поеду в областной центр. В химической лаборатории мне сделают анализ, узнают состав «эликсира». Тогда я вернусь на кордон и, торжествуя, вручу Вивее подробный рецепт. Я даже представил себе, как искренне изумится и обрадуется она, как потемнеют ее большие глаза.
Ночь выдалась светлая и ясная. Круглая, словно мебель вычерченная циркулем, луна висела высоко в небе, и в ее сиянии меркли и терялись некрупные звезды. Было душно и сухо.
Я приготовил флакончик с притертой пробкой и через открытое оконце клети стал наблюдать за домом. Вивея источники не приходила — должно быть, снова заночевала в своей палатке. Раньше всех угомонился скворец, он влетел в дверь и спрятался под загнетку. Около двенадцати погасил лампу лесник, и на стеклах окна заиграл густой тусклый лунный отблеск.

Ну как ее утешить?

Молоденькая врач Соколова из отделения Анны Ивановны молча, не скрываясь, плакала.
— Кое-кто из наших не хотел ребят из Москвы отправлять, а теперь, говорят, распоряжение пришло детей обязательно вывезти, — шепотом пояснила Кире Надя. — Сейчас поедем на машинах за ребятами в детсад, а потом сопровождать. Шефы заводские машины дают от радости до печали нет больших расстояний. Они тоже своих ребят отправляют.
— Как сопровождать? Из Москвы?— испугалась Кира.
— Нет. Только до парохода, — успокоила ее Надя. — Железные дороги, говорят, бомбит сильно.
У Киры отлегло от сердца. Конечно, нужно воспитывать в себе дисциплину, но все же, ей казалось, она смогла бы выехать из Москвы только на фронт. Здесь камни, стены помогают...
После рассказа Васи Маленького Кира чувствовала себя непростительно счастливой. Просыпалась ли она утром, царь зверей дежурила или делала перевязки, она ни на минуту не забывала: Григорий жив! Почему-то казалось, что письма теперь будут приходить чаще, гораздо чаще, и она ждала их нетерпеливо.
Кире бывало даже неловко чувствовать себя такой счастливой теперь, когда на людей свалилось столько горя. Вот и доктор Соколова плачет. Ну как ее утешить?
Кира взяла за локоть Соколову:
— Доктор, милая, может, так лучше. Вы будете спокойнее работать.
— Кирочка, вы еще не имели детей... — одними губами прошептала женщина, доставая платок из кармана халата.