Под новый год.

Под новый год отец пошел с Руди к Вюншману и подписал контракт, который вступал в силу с первого январи. Ректор гимназии имени Дитриха Экарта не препятствовал отчислению ученика Хагедорна.
В день нового года еврейское счастье к Хагедориам зашел Армии Заиигер.
— Не ерунди, старина, ты же себя губишь. — Руди смотрел в окно и был нем как рыба. — Конечно же, Руди, с моей стороны было подло участвовать в суде духов. Но что я мог сделать? Иной раз приходится с волками выть... послушай, старик, не будь же упрям как осел.
Не оборачиваясь, Руди отвечал:
— Не стоит из-за меня расстраиваться, человек должен знать, что он делает...
Залигер ушел раздосадованный. Руди смотрел ему вслед, видел, как тот прошел мимо старого каштана, на котором когда-то была их крепость, видел узкую спину друга, его расхлябанную походку, еще по-детски тонкую шею н непокрытую голову с шелковистыми белокурыми волосами. Он страдал, зная, что Армии уходит навсегда. Но... в конце концов старую дружбу ведь предал не он, а Залигер.
Верной и неизменной оставалась лишь робкая, глубокая любовь Руди к Лее. Но писать ей он больше не мог. Не мог и все тут. Чистые и наивные признания, с такой легкостью лившиеся из-под пера Руди-Гипериона, ученику слесаря Хагедориу вдруг стали казаться смешными. Много раз он пытался заговорить с Леей на улице.